Хирургия — специальность особая. Здесь больше всего как «гениев» медицины, так и тех, кого, к сожалению, та же хирургия искалечила. Известный немецкий хирург профессор Петер Маркус считает, что эта профессия не терпит слабаков и лодырей, и рассказывает о собственном пути от студента-мечтателя до руководителя хирургического отделения.
ВЗ Для начала спрошу, чем университетская больница отличается от обычной?
Петер МАРКУС, профессор, директор Клиники общей, висцеральной и травматологической хирургии, директор по медицинской части Академической больницы «Элизабет-Кранкенхаус» Университета Дюйсбург-ЭссенКасательно статуса «университетская», он предусматривает самые тесные связи между больницей и университетом. Последнее слово всегда за ним. В его юрисдикции определение всех основных направлений работы и назначение руководителей отделений больницы. То есть, хотя работаю я в больнице, подчиняюсь университету. Все выпускники вуза должны пройти летнюю практику в этой больнице, а все практикующие врачи обязаны отчитать в университете определенные лекционные часы. Я, кроме этого, всегда принимаю государственный экзамен по хирургии.
ВЗ То есть определено обязательное количество часов, в течение которых вы должны преподавать?
— Да, но это не всегда значит, что я должен бросать пациентов и ехать в университет. В клинике есть лекционная аудитория, где профессура обучает студентов. Абсолютно все специалисты, имеющие такую степень, обязаны принимать активное участие в учебном процессе. Но иногда ситуация таки усложняется: например, врач является профессором другого университета, даже другой федеральной земли. Тогда он должен ездить на лекции в другой город. Скажем, моя коллега — руководитель отделения внутренних болезней — еженедельно ездит из Эссена в Кельн.
ВЗ Какие операции проводят в вашем отделении?
— Мы выполняем весь возможный спектр хирургических вмешательств, в том числе «большую» хирургию опухолей и операции на поджелудочной железе, чего избегают большинство клиник. В штате нашего отделения, кроме меня, 5 старших хирургов и 10 врачей-ассистентов.
ВЗ Ни для кого не секрет, что хирургия — самая тяжелая специальность, и для нее характерно профессиональное и физическое выгорание. Сложно ли быть хирургом в Германии?
— Когда я только начинал оперировать, должен был работать по 80 часов в неделю. Но с тех пор произошли некоторые изменения: теперь норма хирурга — 40 часов в неделю, однако по отдельному разрешению врачи-ассистенты работают до 54 часов в неделю, а старшие хирурги — иногда и больше. Такая реформа по сокращению рабочего времени хирурга в Европе произошла как раз из-за тех факторов, которые вы перечислили. Хирурги просто валились с ног и обращались с исками в суд. Никто не хотел выбирать эту ужасную специализацию, ведь, кроме соответствующего психологического настроя, ты должен иметь еще и отличную физическую форму, чтобы в течение нескольких часов выстоять у операционного стола почти не двигаясь.
Сегодня хирургам стало гораздо легче, и от этого выиграли все, ведь качество хирургической помощи значительно возросло. Однако специалистов все равно не хватает: каждый год все острее ощущается их дефицит. Немцы неохотно идут в медицину, поэтому в нашем отделении работают врачи из Греции, Сирии, Украины и других государств. Такой интернациональный коллектив создает дополнительные проблемы, но другого выхода мы не видим. Как шеф отделения очень радуюсь, когда ко мне приезжает работать хороший специалист — ловкие руки всегда нужны.
ВЗ Однако, наверное, уровень подготовки этих специалистов разный?
— Да, конечно. И дело скорее в специфике подготовки специалиста. Но для хирурга не это самое важное. Мне как руководителю нужно, чтобы специалист владел немецким, начиная с уровня В2, позволяющего общаться. Далее я смотрю на личные качества: в моем понимании хирург — очень благородный и интеллигентный человек. Если у иностранного специалиста имеется мотивация и желание здесь работать, он очень быстро овладеет языком. Относительно практических навыков, они у всех разные. Скажу откровенно, большинство хирургов, которые приезжают работать в Германию, теоретики. Есть страны, где медицинское образование чрезвычайно низкого уровня, выпускники их вузов не знают даже анатомии. Например, моя дочь получает образование врача в Риге, и там… нет «анатомического театра». Но меня это не смущает: всему можно научиться, если у человека есть желание.
ВЗ Почему вы выбрали хирургию, если раньше было так трудно работать по специальности?
— Мой отец был хирургом. Хотя он очень рано умер, и я его совсем не помню, всегда мечтал делать сложнейшее — то, что требует особых навыков. Поэтому терапия меня не удовлетворила бы. Но и путь к операционному столу — долгий и тернистый. После окончания университета я поехал на три года в США, где занимался научными исследованиями. Вернувшись на родину (в Дюссельдорф), получал специализацию хирурга в течение 4 лет. После этого продолжил учиться и начал практиковать в Геттингене, где стал старшим врачом, но параллельно занимался наукой и защитил диссертацию. На это ушло еще 10 лет. И только после этого я возглавил клинику в Эссене. В других специализациях так называемой медицинской цели можно достичь гораздо быстрее, чем в хирургии. А в нашей области 15 лет идет только на «раскачку».
ВЗ Помните ли вы свою первую самостоятельную операцию?
— Чаще всего новичкам доверяют самостоятельно удалить аппендикс. И эта элементарная операция становится индикатором того, имеет ли человек потенциал хирурга. Иногда именно после первой аппендэктомии хирургическая карьера заканчивается, так и не начавшись. Но мне повезло — я справился и пошел дальше.
ВЗ Какое хирургическое вмешательство вы считаете самым сложным?
— Есть два вида «особых» операций: на поджелудочной железе и пищеводе. Именно они дают максимальную летальность — это своеобразное кладбище хирурга. Более того, они являются самыми продолжительными хирургическими вмешательствами с наибольшим количеством послеоперационных осложнений. В нашей больнице такие операции делают только двое врачей: мой заместитель и я.
ВЗ Есть ли определенный операционный минимум, который хирург должен выполнять за год?
— Такого нет. Есть только минимум, без которого ты не можешь подать заявку на присвоение звания врача-специалиста: чтобы получить сертификат, необходимо выполнять не менее 10 операций в год. А если ты сдал экзамен и получил квалификацию, твоих операций никто не считает. Другой вопрос, что должна быть «критическая масса» случаев, которая даст специалисту возможность стать экспертом в своем деле или перейти к более сложным, более виртуозным вмешательствам. Кроме этого, каждый хирург в Германии должен тратить 50 часов в год на повышение квалификации: это участие в конгрессах, изучение литературы, прохождение практических курсов.
ВЗ Но, видимо, у вас как у руководителя хирургического отделения есть собственное мнение: сколько должен оперировать начинающий врач, чтобы стать искусным хирургом?
— У меня совершенно неугомонные подчиненные — их невозможно выгнать из операционной! Они готовы практиковать круглосуточно, и мне как руководителю это нравится и не нравится одновременно. Но хирург в нашей стране тратит кучу времени и на другую работу: работает в отделении, заполняет карточки, выписки и огромное количество медицинской документации и тому подобное… К сожалению, это должен делать каждый, и мы не можем, скажем, посадить за стол кого-то одного и дать задание справиться со всей бумажной работой. Мне как руководителю приходится работать с бумагами больше всего. Половину рабочего времени я провожу не за операционным, а за письменным столом. Думаю, это не задача врача, и надеюсь, что рано или поздно система изменится. В свое время я оперировал больше всего и теперь должен обеспечивать все условия, чтобы мои хирурги могли спокойно делать то же самое.
ВЗ А что входит в функции медицинского директора?
— Кроме той бумажной работы, о которой я вам уже рассказал, мне приходится встречаться с медицинскими директорами других больниц и обсуждать различные рабочие вопросы. Я занимаюсь кадрами и веду отчетную документацию. Ежегодно меня и моих специалистов тщательно проверяет отдел менеджмента качества.
ВЗ Вернусь к специфике хирургической специальности: по статистике именно хирурги склонны к зависимостям, например, алкогольной, опять же, из-за тяжести работы и высокой ответственности. Типична ли такая ситуация для Германии?
— Это очень интересный вопрос и важный аспект работы хирурга. Нагрузка как психоэмоциональная, так и физическая у хирургов колоссальная. Конечно, те, кто слабее, «выгорают», но, в отличие от других стран, алкоголь среди немецких врачей не в почете. Если бы хирург «расслаблялся» так в стенах больницы, то за подобные «номера» его сразу бы уволили и лишили лицензии. Но я слышу такие истории, когда посещаю международные конгрессы, а значит, проблема действительно существует. Согласен: давление на хирурга слишком сильное, слабым людям не место в нашей специальности. Думаю, правильно было бы проводить психологическое тестирование на профпригодность еще в университете, ведь из 20 потенциальных будущих хирургов настоящим становится только один.
ВЗ Какими чертами должен обладать тот единственный, кто дойдет к заветной цели?
— Как вы уже поняли, главное — стальные нервы. Кроме этого, важны высокая самодисциплина и умение быстро реагировать. Новое поколение хирургов, «поколение Y», как мы, старые, их называем, ленивое. Они представляют себя успешными хирургами, которые регулярно путешествуют по миру, имеют хобби и проводят много времени с семьей. Это миф, несмотря даже на то, что хирургическая нагрузка уменьшилась вдвое. У меня не было ничего из вышеперечисленного. Дети росли без меня — такова жестокая цена за звание хирурга.
ВЗ Что вам помогает беречь «стальные нервы»?
— Я работаю над этим всю свою профессиональную жизнь. Хирург должен, превозмогая лень и усталость, заниматься спортом минимум 3-4 раза в неделю. Иначе физически не выдержит нагрузки: мышцы спины должны быть в идеальной форме. Спорт также позволяет оптимизировать кровообращение, а, следовательно, сохранять ум «светлым», а реакции — быстрыми. Кроме этого, следует искать собственный способ иногда «релакснуть»: например, я играю на фортепиано и учу испанский язык.
ВЗ Насколько престижной специальностью в Германии считается хирургия, и довольны ли врачи своими доходами?
— Нет, она не престижна и не популярна. Более того, было проведено исследование, результаты которого показали: хирурги считают себя несчастными людьми. Пока я делаю одну операцию, кардиолог выполняет 100 ультразвуковых исследований и получает значительно больше. Так же, пока я стою у операционного стола над одним пациентом, анестезиолог «усыпляет» 10 больных в соседних операционных и, разумеется, тоже зарабатывает больше. Но в целом моя семья имеет приличный уровень жизни.
ВЗ Приходилось ли оперировать за пределами Германии?
— Я не участвовал в программе «Врачи без границ», ведь она предполагает длительные командировки, а я не могу оставить клинику. Вообще, руководя отделением, врач не может себе позволить почти ничего. Но я «оторвусь» после 67 лет. Мой учитель и предыдущий руководитель хирургии так и сделал: вышел на пенсию и уехал оперировать в Ливию. У меня пока нет конкретного плана, но точно знаю, что после достижения пенсионного возраста буду работать по специальности там, где не хватает рук хирурга.
ВЗ Неужели вы не устали от хирургии?
— Нет, это мое призвание, и я без хирургии — не я… Кстати, мой брат точно так же помешан на хирургии, как и я, — наверное, это от отца. И мне кажется, что наши дети станут нашим профессиональным продолжением. У меня их пятеро: трое старших уже определились с профессией и учатся в разных медицинских вузах, двое еще маленькие, но думаю, что и они пойдут по проторенной дорожке. Моя жена — учительница, и она всячески это поддерживает. Вообще, у нас принято тяжело работать: моя «половинка», имея пятерых детей и мужа, который неплохо зарабатывает, могла бы сидеть дома и заниматься домашним хозяйством. Но она работает полный рабочий день.
ВЗ Как вы стимулируете молодых специалистов и помогаете им?
— Пишу учебники и ежегодно провожу открытые курсы на определенную тему для 50 ассистентов, которые хотят учиться. Если кому-то из подчиненных нужны стажировки за рубежом, конечно, клиника имеет на это определенный бюджет, а я всегда поддерживаю подобные идеи. Кстати, мой шеф относился ко мне по-другому: он даже не всегда был приветливым и «признал» меня достойным хирургом, когда уже сам был старым и больным.
ВЗ Когда вы успеваете еще и писать учебники?
— Ночью… По большому счету, люди тратят кучу времени впустую. Например, одну и ту же операцию можно выполнить как за час, так и за два — это сознательный выбор хирурга (разумеется, многое зависит от состояния пациента). Я использую «лишний» час для того, чтобы сделать что-то полезное.
Беседовала Татьяна ПРИХОДЬКО, «ВЗ»
